Коран – уникальная книга. Его особенность заключается не только в методике, согласно которой в нем представлены различные темы, но еще и в том, что сам по себе Коран можно назвать чудом. Под словом "чудо" мы подразумеваем нечто сверхъестественное, экстраординарное, что не может быть повторено остальными людьми. Документально известно, что пророк Мухаммад, мир ему и благословение Аллаха, бросил вызов арабам создать литературную работу, подобную Корану, но они были неспособны сделать это, несмотря на свое красноречие и увлечение литературой. Вызов людям (арабам того периода и всему остальному человечеству) создать нечто, подобное Корану, прошел три этапа:
1. Призыв сочинить всю книгу, подобную Корану…
Как видно в Коране, прежде всего Всевышний повелел Пророку бросить вызов всем творениям создать книгу такого же масштаба, как и Коран:
«Скажи: "Если бы люди и джинны объединились для того, чтобы сочинить нечто, подобное этому Корану, это не удалось бы им, даже если бы они стали помогать друг другу"» (Коран 17:88).
2. Только десять глав…
Затем Господь сделал вызов нарочито более лёгкий, предлагая отрицающим его божественное происхождение написать что-нибудь, подобное лишь десяти главам Корана:
"Или же они говорят: «Он измыслил Коран». Скажи: «Принесите десять вымышленных сур, подобных этим, и призовите, кого сумеете, помимо Аллаха, если вы говорите правду»" (Коран 11:13).
3. Хотя бы одну главу
Заключительный вызов Всевышнего предлагал придумать всего лишь одну главу, подобную главе Корана, а ведь самая короткая сура в нем «Аль-Каусар» состоит всего лишь из трёх аятов:
«Если же вы сомневаетесь в том, что Мы ниспослали Нашему рабу, то сочините одну подобную суру и призовите своих свидетелей, помимо Аллаха, если вы говорите правду» (Коран 2:23).
Эти вызовы не были просто пустыми словами без единой попытки доказать их необоснованность. Призыв пророка Мухаммада к единобожию, к отказу от поклонения идолам во всех его формах, к равенству между людьми, в том числе – между рабами и их хозяевами, угрожал всей социально-экономической структуре общества Мекки вообще и правящему положению племени курайш, к которому принадлежал сам Пророк, в частности. Мекка в то время была центром торговли для всей Аравии, а также считалась её духовным центром, и поэтому правящие круги Мекки так отчаянно стремились остановить распространение Ислама. Таким образом, всё, что нужно было сделать противникам Пророка для сокрушения его призыва – это всего лишь составить единственную суру, подобно любой из тех, которые Пророк и его последователи читали людям. Множество курайшитских ораторов и поэтов попробовали подражать Корану, но потерпели неудачу. Тогда они решили предложить ему большие богатства, место правителя над ними, а также отдать ему в жены самую благородную и красивую женщину в обмен на его обещание прекратить призывать людей к Исламу. Он ответил им аятами из суры "Разъяснены" и читал до тех пор, пока они не попросили его остановиться[1]. Курайшиты также стали мучить рабов и родственников тех, кто принял Ислам, в тщетной попытке заставить их возвратиться к язычеству. Позже они организовали экономический бойкот против последователей Пророка и членов его племени (Бану Хашим), стараясь сморить их голодом и подчинить. Но даже этот план в конечном счёте потерпел неудачу.
В конце концов, многобожники решили устроить заговор и убить Пророка в его доме, отправив для этого вооруженных молодых людей от каждого курайшитского клана, чтобы ответственность за его убийство легла на все племена, делая месть невозможной для племени Пророка.
Тем не менее, Всевышний позволил Пророку и его последователям бежать из Мекки и присоединиться к общине недавно принявших Ислам, появившуюся среди племён города Ясриб. Ислам быстро распространился в племенах Ясриба, и в течение года мусульмане стали большинством в этом городе. Пророк Мухаммад стал их предводителем, а название города было изменено на «Мадинат ан-Наби» (Город Пророка, мир ему и благословение Аллаха), которое впоследствии было сокращено на "Медина". В следующие восемь лет многобожники Мекки вместе с соседними племенами провели ряд неудачных кампаний, пытаясь разрушить укреплявшееся мусульманское государство в Медине, и эти попытки закончились только после завоевания Мекки мусульманами.
Всего этого кровопролития можно было избежать, если бы курайшиты и их союзники смогли сочинить три простых строки в стихотворной форме, подобных самой короткой главе Корана. Следовательно, не может быть сомнения в неподражаемости литературного стиля Корана, в чудесности его рифмы и необыкновенности его ритма.
Некоторые исследователи предположили, что неподражаемость Корана не стоит считать столь уникальной, ведь, по их мнению, английские поэты (такие как Шекспир и Чосер), а также другие всемирно известные писатели имеют свой отчетливо заметный стиль, который выделяет каждого из них среди остальных современников. Но если разобраться, если бы кто-то из профессиональных литературоведов взялся изучить особенности шекспировского письма, а затем написал бы сонет в стиле Шекспира, используя для этого старые чернила и бумагу, после чего объявил бы, что ему удалось обнаружить поэму Шекспира, считавшуюся утерянной, то остальное сообщество литературоведов вполне вероятно поверило бы ему, пусть даже после тщательного расследования. Это означает, что можно подделать работы даже самых великих поэтов, и уникальность их стиля не играет ни какой роли, а ведь именно так и создаются подделки картин известных живописцев. [На самом деле, часть английских учёных действительно считает, что большая часть работ, приписанных Шекспиру, была на самом деле написана его современником Кристофером Марло]. Но Коран, как мы видим, представляет собой более высокий уровень, ведь попытки подражать Корану не оставлялись ни в одном веке, но никто даже близко не смог встать с Кораном. Кроме того, как мы уже говорили, самые сильные попытки ответить на вызов Корана были именно в времена его ниспослания, ведь поэтические умения арабов в то время были выше, чем когда-либо позже. Но все попытки завершились безрезультатно.
Этот вызов Корана многие воспринимают неверно. Людям кажется, что он подразумевает: «Сочините что-либо столь же прекрасное, как Коран».
Потому-то многие скептики совершенно справедливо замечают, что литературные предпочтения весьма субъективны. Если кто-то считает определенное произведение (будь-то проза или поэзия) лучше, прекраснее Корана, как можно ему возразить? Это дело вкуса.
На самом деле, Коран не призывает сочинить что-либо, имеющее такую же литературную ценность, но что-либо похожее на Коран.
В этом можно убедиться, прочитав следующие аяты:
«Скажи: «Если бы люди и джинны объединились для того, чтобы сочинить нечто, подобное этому Корану, это не удалось бы им, даже если бы они стали помогать друг другу» (Коран 17:88).
«Или они станут утверждать: «Он измыслил Коран». Отвечай: «Сочините-ка десять измышленных сур, подобных Корану, и призовите на помощь кого сумеете, помимо Аллаха, если вы и вправду так считаете» (Коран 11:13).
«Или же они говорят: «Он выдумал его». Скажи: «Сочините хотя бы одну суру, подобную этим, и призовите, кого сможете, кроме Аллаха, если вы говорите правду» (Коран 10:38).
«Если же вы сомневаетесь в том, что Мы ниспослали Нашему рабу, то сочините одну подобную суру и призовите своих свидетелей, помимо Аллаха, если вы говорите правду. Если же вы этого не сделаете – а ведь вы никогда этого не сделаете, – то побойтесь Огня, растопкой которого являются люди и камни. Он уготован неверующим» (Коран 2:23-24).
Таким образом, речь идет совсем не о качестве. Произведению не обязательно быть даже равноценным Корану. Все, что имеет значение – это похожесть. Требуется достичь того же уровня красоты, благородства и возвышенности, одновременно сохранив стиль и слог Корана.
Можно поверхностно имитировать стиль Корана, и многим это удалось, но все сочинения со времен лжепророка Мусайлимы и поныне были глупыми, абсурдными или смешными. В этом единодушны все, когда-либо сталкивавшиеся с такими произведениями.
Также, сочиняющий на арабском языке мог достичь литературных высот, передавая в трогательных стихах или прозе самые благородные и возвышенные чувства. Но сделать то же самое, придерживаясь стиля Корана, не удавалось никому.
Так что же это за стиль?! Коран нельзя назвать ни прозой, ни принятой в арабском языке поэзией. И это не сочетание двух жанров. Коран – нечто совершенно новое, ранее неведомое арабам. Нечто уникальное. Этот стиль выдержан от начала до конца Книги.
Стиль Корана неподражаем, но в то же время он способен взволновать душу и растрогать до слез.
В этом-то и суть вызова: сочините что-либо, подобное по стилю и глубокому смыслу.
Кто-то может, например, представить свое произведение и настаивать на его сходстве с Кораном, говоря, что по его личным субъективным ощущениям, произведение соответствует всем выдвинутым критериям. Тогда пора перейти ко второй части – пригласить свидетелей и выслушать их оценку.
На протяжении всей истории люди пытались принять вызов, брошенный Богом в Коране. Результаты были настолько нелепы, что никто не посмел заявить о похожести сочинения на текст Корана. И не потому, что люди боялись расправы. Просто им не хотелось выглядеть полными идиотами. Одним из ранних сочинений было:
Аль Филь
Маль Филь
Уа ма адрака маль филь
Ляху занбун разиль уа хуртуму тауиль
Что в переводе звучит:
Слон
Что же такое слон?
И что же было, если бы ты знал, что такое слон?
У него тощий хвост и очень длинный хобот.
Что ж, вполне удачная попытка сымитировать стиль Корана. Автор воспользовался моделью первых аятов сур Аль-Кари’а и Аль-Хакка. И, тем не менее, совсем неудивительно, что люди не пожелали рискнуть своей репутацией, назвав это литературным шедевром.
Теперь давайте попытаемся вспомнить хотя бы одно произведение, имевшее ошеломительный успех, и стиль которого так же неповторим.
Для талантливого писателя или поэта не составляет особого труда подражать определенному стилю. Но ни одному из них не удалось сочинить что-то похожее даже на три коротких аята.
Следует помнить, что не все арабоговорящие – мусульмане. Многие – иудеи, христиане, атеисты. Они живут по всему свету. Среди них есть ведущие поэты, писатели, литературные критики… Но никто по сей день ни разу не заявил, что создал что-либо, похожее на Коран.
Любой араб, взглянув на попытки других подражать Корану, разражается смехом от их нелепости или глупости.
Для неараба это не столь очевидно. Но не сложно убедиться, что никаких удачных попыток предпринято не было.
Конечно, в любой литературной оценке присутствует субъективный элемент. И если бы условия вызова диктовали наличие лишь одного судьи, определенной группы судей или только судей-мусульман, возникла бы проблема.
Однако таких ограничений нет.
Арабское литературное сообщество (и арабы в целом) единогласны – невозможно ответить на вызов, брошенный Всевышним Господом в Коране. И это объективный критерий.
